- Только что смотрела дипломный спектакль выпускников новосибирского театрального училища: совершеннейшие дети! Глаза распахнуты, сколько в них надежды, они ждут, что впереди только удача, счастье, успех… Вы в театре после выпуска уже пять лет. Что изменилось за это время? Какими вы были тогда?

      - Я считаю, что когда глаз перестанет гореть, надо будет уходить из профессии. Пригласили меня на телепередачу "Театральная гостиная" - и задают вопрос: "Ну вот, нельзя же все свои роль любить?". Я говорю: "Но если не любишь свое дело, зачем вообще выходить на сцену?" А что касается предложения вернуться на пять лет назад… Очень грустно об этом вспоминать… В училище нас очень любили, очень. Я так жалею молодых студентов, у которых не будет Ставской… Потому что баба Люся - это эпоха в Щуке. Просто удача была с ней встретиться. Я счастлив, что был Яков Михайлович Смоленский, мы были последними его студентами. Невозможно преподавать актерскую профессию, не зная, не почувствовав сцены.
      Когда я учился, мне очень хотелось преподавать - мне нравилась режиссура. Но меня не хватило на то, чтобы на это пойти.
      В институте нам давали все попробовать - у меня были такие разные роли… Мы так много играли. Я размятый вышел из института. Когда был выпускной вечер, было очень грустно. Инкубатор закончился.

       - В училище вас баловали любовью. Пришлось ли в суровой театральной жизни за эту любовь расплачиваться?

       - Да и очень. Иногда я говорю себе: "Господи, меня так любили, мне так многое позволяли, в меня так верили!" И когда у меня что-то не получается, очередной спектакль, который уже идет, но вот что-то не так, плохо проходит, - это мука. Никто не будет ждать, пока там у тебя что-то получится… Даже в самом добром театре существует конкуренция. Здесь просто надо выбрать четкую позицию… Я не стремлюсь занять чье-то место. Я хочу занимать и удерживать СВОЕ место. Выходишь на сцену - народу полно. И ты не знаешь, будут они тебя любить или ненавидеть… Почти во всех спектаклях я выбегаю на сцену. Выбегаешь - и волна энергии тебя встречает.
      Ты приходишь в театр и сталкиваешься с какими-то вещами, к которым не готов. Ты людей судишь по себе. Как! Как так можно поступить? Как так можно играть? Все можно. И не надо никого осуждать. У тебя своя жизнь, у тебя она одна. Ты в ответе только перед Господом Богом и перед родителями…

      - Но театр-то один на всех…

- Да, один на всех. Меня мама научила: как бы тебе ни было плохо - улыбайся. И я - улыбаюсь! Бороться! Я так боюсь, что и для меня может наступить такой день, когда человек уже не нужен в театре. Найти в себе силы уйти - это почти нереально.

       - Да о чем Вы, пять лет всего в театре - это же начало!

       - Человек, который не видит прошлого - человек без будущего, человек, который не видит будущего - человек без настоящего. Это должно быть с тобой.

       - А как Вы относитесь к звездности? Хочется стать звездой?

       - Об этом думают как раз студенты. А когда работаешь, об этом не думаешь. Это может прийти, а может не прийти. Полно гениальных артистов, которые не стали звездами. Это не самоцель, а возможное дополнение к профессии.

       - Вы когда-нибудь играли реального персонажа?

       - Да, я играл исторического персонажа - принца Джона в "Льве зимой". Я был в Лондоне, облазил Вестминстерское аббатство, где все короли похоронены. Я нашел, я все нашел! Там сперли табличку с могилы Генри и Элинор Аквитанской. Я просил, чтобы мне показали эти могилы. Ну, это чума, когда ты пытаешься узнать другого человека!

       - Вас не опустошает каждодневная напряженная работа?

       - Обогащает! Отдаешь, да, но ведь отдаешь - значит получаешь! Это не уходит в пустоту - идет возврат от зрителей. Они же приходят в семь вечера с багажом дня, что-то случилось, произошло… Это испытание.
      …Это очередной подарок судьбы - испытание. Шанс дается всем. Важно его не упустить.

Анна Лапина
"Дом Актера", май 2002